Два шага маятника - Страница 46

У Ганса Хеллера, как и Карела Долли, была собственная лаборатория. Надо отметить, что лаборатория его представляла собой очень современное научное учреждение. Здесь имелось прекрасное оборудование, новейшие машины и приборы, отличный виварий для подопытных животных.

Хеллер с самого начала располагал гораздо лучшими возможностями, чем Карел Долли. Жена Хеллера принадлежала к высшей браварской знати и обладала, помимо титула, солидным состоянием. На ее деньги предприимчивый биолог и обзавелся всем необходимым. Несколько позже он позволил себе не скупиться в расходах на содержание штата нужных ему сотрудников. Сперва Хеллер занялся теоретическими проблемами, но потом ему стало жалко денег. Тогда, чтобы не мучиться по поводу напрасно растраченных средств, Хеллер начал переводить дело на чисто коммерческую ногу. Постепенно лаборатория стала производить только гормоны и лекарственные препараты, серьезно помогающие, по уверению Хеллера, преодолевать различные старческие недуги. Так он отошел от науки, к которой теперь ринулся вновь со всей энергией, на какую был способен.

Расходы его сразу и очень заметно возросли, едва только Ганс Хеллер вернулся из Силурии и приступил к осуществлению своего нового плана. Зато в его деятельности появилось совершенно новое начало. Появилась идея, блестящая цель, на которую не жаль было тратить деньги, не жаль самого себя, лишь бы только достигнуть заветного. Всему свое время. Когда он достигнет цели, старые люди, одержимые желанием жить и жить еще, безропотно понесут Хеллеру свои тысячи и миллионы, лишь бы получить право на вторую жизнь. Он станет самым богатым человеком. Он прославит себя на века. Черт побери, он сделает даже больше. Он станет тем верховным судьей, кто единовластно будет определять длительность жизни каждого человека на Земле. Положение не менее приятное, чем богатство. Власть, деньги и слава - все падет к его ногам.

Когда Хеллер и Памела Гривс прибыли в столицу Браварии - город Урдон, то первое, что сделал Хеллер, - это восстановил доктора Гривс в правах сотрудницы лаборатории. Памела заняла свое место. Но теперь обязанности ее по службе стали несравненно шире. Хеллер частенько обращался к ней за советом. Все-таки Памела была в лаборатории Карела, своими глазами видела приборы, знаменитую «купель» и могла консультировать механиков, срочно оборудующих те же самые агрегаты, используя схему, полученную через нее.

Чем успешнее шла работа у Хеллера, тем реже он обращался к Памеле Гривс за советами. Понемногу биолог стал отстранять доктора Гривс от работ, связанных с проблемой второй жизни. Она была и рада этому, и досадовала. Что же будет дальше? Спросила Хеллера, скрывая горечь:

- Я вам больше не нужна?

- Ну что вы, Памела! - воскликнул он. - Я просто не хочу слишком утруждать вас. Ведь вы и так очень много работаете. Я уже подумываю, а не увеличить ли вам жалованье? Все-таки вашу роль во всем этом нельзя преуменьшить.

Неизвестно, с целью сказал обидную фразу Хеллер или нечаянно, но он оскорбил Памелу. Плата за предательство… Она промолчала, но взгляд, которым одарила Хеллера, несомненно, был понят им. И разговор оборвался. Вскоре Памела Гривс стала получать более высокую оплату, но даже вход в помещение, где Хеллер начал проводить опыты, был ей запрещен.

Соучастники не нужны…

Между тем лаборатория Хеллера работала полным ходом. А сам он чувствовал в себе небывалый подъем душевных сил и все время находился в состоянии, близком к восторженности. Ожидание необыкновенного преисполняло Хеллера радостью. Все заметили, как он подобрел, лицо его постоянно сияло, а светлые, пушистые волосы над сияющим красным лицом стали походить на нимб - непременную деталь святых.

Сведения о способах подготовки животных к опыту позволили Хеллеру быстро миновать эту фазу и подойти вплотную к воздействию на организм сильными реагентами. Конструировался главный агрегат - копия силурийской «купели» для осуществления самого сложного процесса. Десятки животных проходили мучительный период подготовки. На грань между жизнью и смертью подводили кроликов и обезьян, жертвовали ими, начинали все сначала еще и еще раз. Неудачи нисколько не обескураживали Хеллера, он все время подбадривал своих сотрудников и себя, конечно. Чем сложнее опыт, тем более возможны срывы, во всем этом нет ничего страшного. Хеллер достаточно изучил техническую схему Карела Долли, он позволил себе даже в чем-то изменить ее, усовершенствовать и верил в эту схему безотчетно.

Но когда неудачи начали следовать одна за другой, он задумался. Почему среди сотни срывов нет ни одного успешного опыта? Нельзя же все сваливать на случай или на мелкие ошибки сотрудников? И нет ли в схеме просчета или нарочитой путаницы?

Хеллер пригласил Памелу и, все еще не утратив своей приподнятости, добродушно спросил ее:

- У Ласкара Долли была только одна схема - вот эта?

- Другой я не знаю. Что-нибудь не так, Хеллер?

- Представьте - да. У Карела вы слышали о неудачах?

- Мне кажется, их было больше, чем успехов.

- Вот как! - Хеллер повеселел.- Значит, и у него были?

- Чаще, чем того хотелось Карелу.

После этого разговора Хеллер несколько успокоился. Снова двинулся конвейер подопытных животных. И только новая серия неудач заставила биолога еще раз остановить работу. Именно тогда впервые он разразился проклятиями. Сотрудники еще не видели своего шефа в таком возбужденном состоянии. Он страшно ругался, топал ногами, хватался за голову, но обвинить своих очень дельных и умных сотрудников в чем-то конкретном не имел основания: эксперимент проводился по его указаниям, точно так, как предписывалось.